читать дальше
Когда Бьякуран открывает глаза - в жаре летней отвратительно-пылающей ночи, проснувшись от проклятого кошмара - видения всех искаженных реалий будущего разом - скомканных, кровавых; его глаза похожи на кристалльный лёд и он рвано глотает воздух, стараясь не скулить от мерзкого ощущения где-то внутри. Он комкает простынь скользкими холодными пальцами, и смотрит в стену пустым взглядом. Ему страшно.
Шоичи просыпается, почуяв неладное - рыжий растрепанный, похожий на разбуженную днем сову - так же щурится, и видит он только чужие белые плечи и спину - словно мраморные, застывшие. Он понимает все мгновенно и тянется к Бьякурану, неловко обнимая, словно тот очень хрупкий и ломкий. Бьякуран почти сразу приходит в себя, только зрачки все такие же огромные, и тихо смеется, только как-то странно, непохоже на него вовсе.
- Я не стеклянный, Шо-чан.
Шоичи кивает, прижимаясь к чужой спине, и зарывается носом в белые волосы. От Бьякурана вечно пахнет сладко и неуловимо цветочно.
- Я знаю, Бьякуран-сан.
Шоичи помнит всё, что могло бы быть и что было, и это сводит его с ума - медленно и верно, он боится этого странного человека в своей постели, но жить в реальности где у него нет этих воспоминаний, нет беспечной и опасной улыбки Джессо, он боится куда больше. Он уверен, они бы всё равно встретились, это судьба, это что угодно, но что-то абсолютно нерушимое. Ещё Ирие знает и другое: Бьякурану куда тяжелее. После всего этого ада, после Виндиче.
Но он теперь здесь, ему уже не убежать, ему семнадцать и он рыжий ботаник-аутист, а в его голове воспоминания другого Шоичи, взрослого и разбитого на сотню кусков. А рядом с ним теперь виновник его несчастий, да и что уж там, человек, который когда-то и делал его счастливым. И он чувствует себя достаточно сильным, чтобы удержать Бьякурана от падения - вдруг он всё-таки разобьётся. У него же глаза как фиалковый лед и сам он ночью размытый и полупрозрачный. Совсем стеклянный.